Заметки о казанских старообрядцах от Льва Жаржевского

Лев Жаржевский

06 октября 2018 года

В октябре две старообрядческие общины Казани вместе с Национальным музеем РТ и Чистопольским государственным историко-архитектурным музеем-заповедником провели республиканскую  конференцию на тему «Традиции старообрядческой благотворительности», посвященную памяти купца Якова Шамова.

Организаторы конференциипригласили известных казанских краеведов: Анатолия Елдашева, Льва Жаржевского, Сергея Саначина. Было объявлено, что планируется издать по итогам конференции сборник со всеми выступлениями. И организаторы конференции свое обещание сдержали: 26 июля 2019 года состоялась его презентация. На сайте «Казанских историй», в рубрике «Читальный зал», мы разместили некоторые выступления на этой конференции.

Эта публикация представляет собой полный текст доклада известного казанского краеведа Льва Жаржевского на республиканской  научно-практической  конференции  на  тему  «Традиции  старообрядческой  благотворительности»,  посвященной  памяти  Якова  Шамова. Лев Моисеевич передал его нашей редакции.

Под старообрядчеством понимается совокупность религиозных течений и организаций в русле русской православной церкви, отвергающих предпринятую в 1650-1660 годах патриархом Никоном и царем Алексеем Михайловичем церковную реформу. Сейчас старообрядчество многими воспринимается как некая интересная этнографическая подробность, и лишь те, кто дает себе труд кое-что почитать о нем, понимает, насколько большую роль сыграл церковный раскол в русской истории: государство было потрясено чуть ли не до основания.

Старообрядчество играло большую роль в истории Казани. Не имея возможности для подробного и последовательного изложения, разумно будет провести некую экскурсию по местам, связанным с казанскими старообрядцами. Начнем с Суконки.

Суконная слобода

Издавна старообрядцы различных течений (поповцы, беспоповцы) селились в Суконной слободе. Известно, например, что старообрядец Крохин, дом которого находился у Георгиевской церкви, укрывал беглого Емельяна Пугачева. Наиболее плотно старообрядцы селились в районе 75-го, 121-го, 122-го, 118-го строительных кварталов.

Дискриминационная политика властей ущемляла старообрядцев как в гражданском, так и в религиозном отношении. Последнее проявлялось, в частности, в запрете на строительство церквей и других молитвенных зданий. Старообрядцам приходилось приспосабливать жилые помещения под богослужебные (например, дом Карпова на Большой Проломной).

В этом смысле характерна история возведения нынешнего кафедрального собора Казанско-Вятской епархии Русской православной старообрядческой церкви. На истории собора стоит остановиться подробней.

Согласно документам Национального архива РТ (Ф.98 Оп. 1 Д. 1877 Л. 382), в 1877 году место будущего собора принадлежало купцу-старообрядцу Евлампию Алексеевичу Хворову, построившему на этом участке двухэтажный деревянный дом (Ф.98 Оп. 1 Д. 734 Л. 154). В 1884 году другой купец-старообрядец, Андрей Иванович Володин, возвел «складочное место», представляющее собой большое двухэтажное в два света строение. Так была построена основа здания собора. И только более чем через два десятилетия удалось продолжить строительство храма.

После обнародования в 1905 году манифеста о веротерпимости в ноябре 1906 года был открыт подписной лист пожертвований на строительство храма. В июле 1907 была совершена его закладка, а в сентябре 1909 года собор был освящен во имя Покрова Пресвятой Богородицы и славного явления чудотворной иконы ее во граде Казани (впоследствии его обычно называли храмом Пресвятой Богородицы). Несколько необычный вид храму придало то, что он не возводился заново, а перестраивался из существовавшего (упомянутого выше) здания «складочного места».

Чуть позже на улице Вознесенской (ныне ул. Островского, 81) по проекту казанского губернского инженера Ф.Н. Малиновского возводится здание моленной для старообрядцев Поморского согласия. Таким образом, именно в Суконной слободе перед Первой мировой войной образовался «храмовый кластер» старообрядцев, сохранившийся до наших дней.

Над Суконной слободой вот уже более столетия возвышается здание Шамовской больницы, возведенной на средства купца из старообрядцев-поморцев Якова Филипповича Шамова и его жены Аграфены Хрисанфовны.

Булак

На углу Право-Булачной и Университетской улиц, сохранились (со значительными утратами) два так называемых  единоверческих храма.

Они принадлежали господствующей церкви, но службы и таинства в них совершались по старым, дониконовским обрядам и по книгам, напечатанным в соответствии со старыми образцами. Единоверие первоначально было компромиссом между наиболее умеренными старообрядцами-поповцами и властями, но позже, при Николае I, стало формой борьбы со старообрядчеством. Монастыри и храмы беглопоповцев стали обращать в единоверческие.

На участке нынешней Никольской церкви в годы правления Екатерины II, когда отношение к старообрядцам было более или менее терпимым, была выстроена каменная церковь в честь чудотворной иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость», принадлежавшая старообрядцам-поповцам. В Казани ее чаще называли Коровинской часовней.

При Николае I распространенным способом искоренения старообрядческих храмов было многолетнее запрещение со стороны строительных властей на ремонтные работы. Потом следовало закрытие храмов под предлогом ветхости.

Так произошло и в Казани: в 1852 году «Коровинская часовня» была запечатана. Эту процедуру проводил специально приехавший из Санкт-Петербурга чиновник по делам раскола П.И. Мельников, впоследствии известный писатель Мельников- Печерский.

В 1858-1862 годах купцы-старообрядцы, принявшие к этому времени Белокриницкую иерархию, Арсений Кондратьевич Подуруев, Иван Игнатьевич Рязанов, Яков Петрович Жиров построили вместо снесенного новый однопрестольный каменный храм, использовав в качестве основы стоявший на углу улиц Университетской и Право-Булачной каменный флигель. Однако храм был фактически конфискован, обращен в единоверческий и освящен во имя Святителя и Чудотворца Николая. В 1870 году рядом выстроен еще один храм, зимний, освященный в честь Преображения Господня и занявший место снесенной Коровинской часовни.

Еще в 1878 году архитектор П.И. Романов составил проект придела Спасо-Преображенского храма, фасадом выходящего на улицу Университетскую. Но этот проект был осуществлен лишь в 1905 году.

В Никольской единоверческой церкви отпевали в 1908 году самого выдающегося из казанских краеведов Николая Яковлевича Агафонова.

Большая Проломная

Когда-то на месте дома 64 стоял дом А.И. Карповой, известный всей старообрядческой России. В начале восьмидесятых годов меня интересовало время постройки старообрядческого храма под Первой горой (о нем было написано выше). В архив тогда частному человеку с улицы путь был заказан, поэтому пришла мысль пролистать старообрядческие журналы того времени. Что и было сделано в Публичной библиотеке в Ленинграде (ныне это Российская национальная библиотека).

Мне повезло: в первом номере за 1907 год журнала «Старообрядец» на страницах 85-93 находится статья И. Перетрухина «Казанская община старообрядцев, приемлющих Белокриницкое священство». Привожу выдержки, прямо касающиеся дома 64 по нынешней улице Баумана.

«При въезде на Проломную было особенно заметно предпраздничное настроение города: наступал вечер, спустились сумерки, шумно двигались взад и вперед битком набитые народом трамваи, один за другим тянулись легковые и ломовые извозчики; быстро мчались кровные рысаки, везя «самую» или «самого», непрерывным потоком текли по тротуарам волны пешеходов, в богатых залитых светом магазинах шла оживленная торговля, с колоколен величественных храмов, красиво выделявшихся своей архитектурой, неслись мощные звуки тысячепудовых колоколов!..

Все говорило за то, что настает день великого праздника. Мы поравнялись со старообрядческой «Карповской» моленной. Снаружи она представляет из себя простое серое двухэтажное здание, ничем не выделяющееся от прочих домов, весь первый этаж сдан под торговые помещения, а верхний почти весь отведен для жилья, и только самые крайние три наглухо закрытых окна принадлежали из всего дома молельне. Мне стало почему-то грустно при виде такого бедного религиозного убежища старообрядцев. Но зато, какая глубокая вера, думал я, у крепких, стойких приверженцев старой дониконовской веры. Внешность не могла прельстить их простые религиозные сердца: ни прекрасные храмы, ни так трогающий русского человека мощный звон колоколов, ни блестящие архиерейские богослужения — ничто не прельщало их у никониан. Они предпочитали оставаться при бедных часовнях, лишь бы сохранить веру отцов. Да, велика вера у старообрядцев!

...После разорения часовни, как сказано выше, старообрядцы стали собираться для моленья в доме И.П. Карпова, в котором продолжают молиться и до настоящего времени. Сам И.П. Карпов — личность далеко не заурядная, чтобы обойти его молчанием. Не обладая большими средствами, (что имеет огромное значение в старообрядческом мире, больше чем в общинах других исповеданий, так как в силу исторических условиях среди старообрядцев не могли развиться ни научные, ни литературные силы, не имелись представители власти ни гражданской, ни военной), — И.П., благодаря своему самобытному уму, пользовался огромной популярностью не только у казанских старообрядцев, но и далеко за пределами своего города.

За всякими советами, со всяким горем старообрядцы шли к И.П. Для всех он находил, что сказать, чем утешить. Уважала его за ум и местная бюрократия. Своим умом и находчивостью он поражал всех знающих его... С 1867 года, когда надежда на счастливый исход на возобновления богослужения в часовне окончательно исчезла, И.П. отвел в своем доме место для моления навсегда. Но молясь у него, казанские старообрядцы лелеяли надежду иметь общественное более обширное здание для богослужения».

В нынешнем доме вряд ли есть хоть один старый кирпич: он был построен заново в 1980-х и сейчас тут «Дом чая».

Жгли и еще как. В Казани тоже

В околоцерковной литературе — что исторического, что публицистического направления — часто проводится мысль о том, что в отличие от католической церкви русская православная церковь если и практиковала иногда сожжение еретиков, то это были единичные случаи, носившие, как сейчас принято говорить, характер «эксцесса исполнителей».

Но даже беглое знакомство с литературой предмета убеждает, что сожжение тех, кого господствующая церковь считала еретиками, носило вполне массовый характер и предписывалось церковным руководством. Зверство следует называть зверством, кто бы и когда его ни творил, и тут не должно быть исключений — для церкви в том числе.

Жгли старообрядцев и в Казани. В «Житии протопопа Аввакума» мы находим следующие строчки: «В Казани никониане тридцать человек сожгли, в Сибири столько же, во Владимире — шестерых, в Боровске — четырнадцать человек». А Сводный старообрядческий Синодик сообщает о нескольких групповых казнях в Казани: «В Казани по многих муках сож, инока Гедеона и иже с ним. Инока Корнилия и прочих 40. Инока Илариона». Про «церковных раскольников, которые за церковные раскольства сожжены в Казани» сказано и в отписке вятского воеводы 1675 года.

«Огромное большинство преследуемых христиан бежали в пустыни, леса, в горы, где заводили себе приют. Но и там их отыскивали, жилища разоряли, а самих приводили к духовным властям для увещаний и, если они не изменяли своей вере, предавали мучениям и смерти. Через четыре года после узаконения статей правительницы Софьи патриарх Иоаким издал указ: «Смотреть накрепко, чтобы раскольники не жили в волостях и в лесах, а где объявятся — самих ссылать, пристанища их разорять, имущество продавать, а деньги присылать в Москву». Чтобы спастись от преследований и пыток, русские люди стали себя сжигать.

«Нет нигде места, — говорили они, — только и уходу, что в огонь да в воду».

Во многих местах, где ждали гонителей и мучителей, заранее приготовлялись срубы для самосожжений и приспосабливались к этому отдельные избы, часовни, церкви, просмоленные и обложенные соломой. Как только приходило известие, что идут сыщики и гонители, народ запирался в приготовленное к сожжению здание и при появлении гонителей заявлял им: «Оставьте нас, или мы сгорим».

Бывали случаи, что гонители уходили, и тогда самосожжения не происходило. Но в большинстве случаев преследуемые погибали: до такого отчаяния довели верующих христиан беспощадные преследования, жестокие пытки и мучения».

Коллекционер «австрийского согласия»

Итак, продолжим разговор о казанских старообрядцах. Познакомимся с несколькими из них поближе. Начнем с нетипичного для наших мест старообрядца-коллекционера. Я не имею в виду В.И. Заусайлова — выходец из семьи староверов, сам он старообрядцем уже не был.

Поговорим о Федоре Тихоновиче Васильеве, старообрядце австрийского согласия. О нем напомнила автору этих заметок книга «Сказание о зачатии Царства Казанского и о победах великих князей московских с царями казанскими...», изданная в Казани в 1902 году и выставленная не так давно в «Русском библиофиле» на Чистопрудном бульваре за 500 тысяч рублей, цену, как кажется, все-таки завышенную. Но в данном случае нас интересует то, что подготовил ее к изданию знаменитый тюрколог профессор Казанского университета Катанов по рукописи, принадлежавшей Ф.Т. Васильеву, которую тот купил у казанского купца-виноторговца Иустина Феофилактовича Бочарова. Издана книга была на деньги Ф.Т. Васильева и напечатана в типографии Казанского университета.

Федор Тимофеевич Васильев

Сам Федор Тихонович не был просто накопителем раритетов. Богатство его нумизматической коллекции счастливо сочеталась с обширными и глубокими познаниями Ф.Т. Васильева в нумизматике. Он был принят в члены-корреспонденты, а затем и в члены-соревнователи ОАИЭ при Казанском университете, его доклады на собраниях общества были заметными событиями в жизни последнего. Исследователи, справедливо отмечая вышеупомянутое издание как заслугу Федора Тихоновича, вольно или невольно оставляют в тени другие его работы.

На основании принадлежавшей Ф.Т. Васильеву рукописи был издан труд знаменитого исследователя русского Дальнего Востока и сопредельных стран Николая Спафария под названием «Описание первой части вселенныя именуемой Азии, в ней же состоит Китайское государство с прочими его городы и провинции». Издание довольно значительное по объему, крупноформатное (в большую четверть), с биографией Н.Г. Спафария, написанной А.И. Яцимирским, с описанием рукописи, сделанным А. Александровым, с предисловием и указателем Н.Ф. Катанова, стало значительным событием в научном книгопечатании.

Из работ по нумизматике и иконописи, отметим следующие:

Редкая медная монета 10 копеек императора Александра Первого 1809 года (Из нумизматического собрания Ф.Т. Васильева в Казани). Казань, 1910.

Серебряный рубль Суздальско-Нижегородского князя Василия Кирдяпы. Казань, 1910.

Западное влияние в русской иконописи XVII ст.: (По поводу одной иконы): Доложено в общ. собр. О-ва археологии, истории и этнографии 25 нояб. 1907 г. Древняя икона святителя Алексия, исцеляющего жену хана Чанибека Тайдулу. Казань, 1909.

В справках о Ф.Т. Васильеве говорится, что сначала он проживал при своем магазине на Грузинской улице, а потом переехал в собственный дом на Второй горе (ныне ул. Волкова). Автор заметок решил поинтересоваться этим домом. Поднял архивные выписки по Второй горе на 1910 год. Нашел там нашего коллекционера. Ему принадлежал дом в 104-м квартале, №42, если перевести на нынешнюю нумерацию. Дом этот был куплен у купчихи Екатерины Ивановны Новиковой и доцента Ветеринарного института Леонида Аполлоновича Третьякова.

Шамов и его больница

Разговор о старообрядцах продолжим на улице М. Джалиля у дома № 5. Этот симпатичный, основательный трехэтажный дом был построен для Торгового дома «М.И. Челышева, В.Ф. Максимов и К», основанного в Казани в апреле 1907 года. В его состав вошло торговое дело, существовавшее в течение 60 лет под руководством И.С. Гребенщикова, а затем его наследницы. Торговый дом занимался производством и сбытом кирпича, а также торговлей железными и скобяными товарами. Его учредителями были Мария Ивановна Челышева и казанские купцы Василий Федорович Максимов и Михаил Ермолаевич Квасников. Читатель понимает, что как минимум двое (Челышева и Максимов) были старообрядцами. В здании находилась Казанская частная мужская гимназия.

Дом Барабанова

Лишь сотня метров отделяет нас от находящегося почти в самом начале улицы двухэтажного дом купца-старообрядца Петра Степановича Барабанова. Начавший было ветшать от неухоженности, дом был вовремя реконструирован, и сейчас там отирают со лба трудовой пот чиновники Министерства промышленности и торговли РТ.

Продвинемся по улице Островского дальше и подойдем к ее перекрестку с улицы Астрономической. Дома №18 и №25 принадлежали одному их самых известных семейств в Казани — Шамовым. Фамилию эту до сих пор помнят многие казанцы, поэтому, думаю, не будет лишним сказать несколько слов об основателе знаменитой Шамовской больницы на Третьей горе.

Яков Филиппович Шамов происходил из небогатой купеческой семьи из Вятской губернии. Приехав в Казань, он поступил на службу в известную фирму Хрисанфа Фомина, торговавшего крупчаткой и скобяным товаром. Женившись на дочери хозяина, он не только унаследовал, но и продолжил его «мучное дело», отдавая значительную часть доходов на благотворительные цели. До открытия главного объекта своей благотворительности — больницы в Осокинской роще — он так и не дожил, скончавшись в ноябре 1908 года.

Наверное, будет уместным отметить, что немаленькое здание больницы было выведено под крышу двумя сотнями рабочих всего за один строительный сезон.

В упомянутом уже доме №25, построенном в 1899 году по заказу Шамова, жил знаменитый терапевт и страстный охотник, не лишенный к тому же поэтического дара, С.С. Зимницкий. Все эти качества удивительным образом сочетались в профессоре с необузданной грубостью, о чем то и дело писали газеты как до, так и после революции, вплоть до самой его смерти в 1927 году.

Дом Шамова. 1900 год

Один из Шамовских домов сегодня

Есть сведения, что в том же доме жил казанский журналист и друг молодого Пешкова Гурий Плетнев, после революции служивший в отделе летучих ревизий Рабкрина (Рабоче-крестьянской инспекции) и скончавшийся в 1922 году.

Тут же, на Вознесенской, в упомянутом уже угловом доме №18 располагалась «Казанская артель посыльных», выполнявших самые разные поручения: они могли сдать или получить багаж, купить и доставить по адресу подарок, отнести куда нужно пакет и прочее. Непременным условием работы в артели были довольно крупный залог и обязательная рекомендация. После смерти Якова Филипповича дом отошел к Шашабриным — его родственникам, тоже старообрядцам.

Старообрядческое средоточие

Так мы незаметно приблизилось к району первоначального сосредоточения казанских старообрядцев: району между Булаком, улицами Баумана и Университетской и «Кольцом». Это не значит, что нигде больше старообрядцев в Казани тогда нельзя было найти, просто здесь их было больше. Кстати, именно близ нынешнего «Кольца», в районе улицы Островского, находился дом «беглопоповской секты казанского третьей гильдии купца Трофима Тихонова Щедрина», того самого, фамилию которого выбрал для своего псевдонима Михаил Евграфович Салтыков. По крайней мере, так утверждают многие литературоведы.

На улице Баумана уже нет дома купца Ф. Докучаева, его снесли при постройке ГУМа. Нет и дома А.В. Агафонова, на его месте новодел «по мотивам». Но сохранился дом, известный старым казанцам как «Шерабы», там был специализированный винный магазин с неизбывной бормотухой. Сейчас там офис недоброй памяти «Татфондбанка».

Дом этот был построен в 1873 году по проекту архитектора П. Тихомирова для купца Ивана Оконишникова.

Дом Оконишникова на улице Баумана

Участок на задах выходил на Малую Проломную (ул. Профсоюзную), где в то же самое время был выстроен двухэтажный дом с проездом во двор. По боковым сторонам шли каменные двухэтажные с галереями на столбах склады — это была образцовая городская купеческая усадьба. Предложение музеефицировать домовладение, сделанное мною в свое время, внимания не удостоилось. А ведь в редком городе можно увидеть усадьбу такого рода в удивительной сохранности. Торговый дом «И. Оконишников с сыновьями» был основан в декабре 1890 года с капиталом 300 тысяч рублей. Учредителями с равными долями были Иван Петрович, Михаил, Константин Ивановичи Оконишниковы. 12 декабря 1904 года Иван Петрович скончался, но торговое дело осталось под старым названием.

Иван Петрович Оконишников

Иван Петрович жил в доме на Проломной, где была контора торгового дома. Сыновья разъехались. Константин приобрел бывший дом Казанской удельной конторы с флигелем на Грузинской, а Михаил — дом начальника Казанского округа путей сообщения Василия Андреевича Макарова на Ново-Комиссариатской. Того самого, о ком В.И. Ленин пишет в связи с махинациями и с кем ехал на пароходе А.П. Чехов. Но казанцам он был памятен своей второй женой — красавицей-гречанкой Еленой Ксидой.

Дом этот газетчики называли «палаццо», но сейчас уже вряд ли кто скажет, каким купил дом у Макарова Оконишников и что там перестроил. Одно лишь можно сказать точно: металла и на доме, и в саду было гораздо больше. Об этом свидетельствуют снимок, взятый из сборника «Голод», выпущенного в помощь голодающим Поволжья.

Дом Михаила Оконишникова

Стоит рассказать об активном деятеле белокриницкой общины Агафоне Васильевиче Афанасьеве — гастрономическом короле Казани. Свои дела он вел вместе с сыновьями Петром, Павлом и Владимиром. У них было не менее семи гастрономических магазинов в разных районах Казани.

Агафон Васильевич Афанасьев

Но Агафон Васильевич занимался не только продовольственной торговлей. Он купил Казанский завод песчано-известкового кирпича, действовавший с начала 1904 года. Этим объясняется то, что белокриницкая община построила неподалеку от старообрядческого храма под Первой горой два двухэтажных здания для общины. Из агафоновского силикатного кирпича было построено много известных зданий. Особенно интересным мне кажется дом, выходящий двухэтажным фасадом на Университетскую, а четырехэтажным тылом во двор большого агафоновского участка со складами и длинными рядами так называемых  «растворов», зарывавшихся на ночь железными створками.

Сейчас это здание, часть которого видна с улицы Университетской, принадлежит Казанскому медицинскому университету.

Большинство фото предоставлено автором. Часть снимков - из редакционного архива

Читайте в «Казанских историях»:

Две казанские церкви: «обезглавленная» судьба

Старообрядческие храмы в Казани